— Ты бы хоть меня постеснялся, — хихикая сказала Лиза.

— Чего тебя стесняться, — буркнул я, натягивая свои старые джинсы, в которых я шастал по случаю каникул. — А ты меня не то что без штанов, без трусов неоднократно видела.

Настала очередь Лизы смущаться, и она вышла из комнаты, дав нам с Ленкой, спокойно одеться. После моих слов девушка посмотрела на меня с большим интересом чем раньше.

— Да ладно, — хмыкнул я. — А то ты не знала, о моём романе с Лизой.

— Думала, что всё это слухи, — испуганно отозвалась Лена.

— Нет, не слухи. И вообще, не загоняйся, мы с ней расстались задолго до моей демобилизации.

Одевшись, мы поспешили вниз, где нас уже ждали Елизавета Голобко и Григорий Мишин, который посмотрел на меня одобрительно и подмигнул.

— Ладно мальчики… и девочка, — мрачно сообщила профессор Голобко, глядя на нас. — Вылет у вас через три часа и советую не опаздывать.

— К чему такая спешка? — не понял я.

— Так получилось. Или отправиться вас сегодня или через полтора месяца. Вам же не простые билеты нужны, вам нужен с собой транспорт, чтобы перемещаться между островами. Его так просто не переправишь.

— Чего? — не понял я.

— Аппарат летательный, инерционный, атмосферный, или как любят выражаться твои любимые писатели-фантасты — флаер.

— Я могу пилотировать в атмосфере, — отозвался Варяг.

— И я, — робко пискнула Елена.

— А я… а у меня… Вот вернулись отсюда и на лётные курсы запишусь! — сообщил я, под смех Лены и Лизы.

Вообще, с флаерами получилось интересно. Мы их нашли в самом начале, подобные технологии были в Хранилище. Но реально нам было не до ввода подобной техники, до самого окончания войны. И вот я в зимние каникулы я прочитал в «Труде», что на базе завода в Горьком открыли первые опытные линии по производству флаеров.

Поэтому я удивился, неужели их уже выпустили в достаточном количестве, чтобы так запросто выделить его НИИ на окраине рукава Ориона?

— Имперской сборки, — уточнила Лиза, глядя на невысказанный вопрос на моём лице. — Трофейные, нам на институт досталось всего три штуки, так что давай, поаккуратнее с техникой?

Планета Новая Куба состояла из шести архипелагов, из которых назван был пока только один, а остальные терпеливо ждали своей очереди. Архипелаг Революции, разумеется, и самый крупный остров — Остров Свободы, да, кубинцы дали ему неофициальное название своей республики, был больше Кубы в четыре раза. Пока там был только один город: Пуэрто-Гевара и в нём разместилось не больше тысячи жителей. Они должны были подготовить как сам город, так и окрестности к прибытию десятков тысяч новых поселенцев, которые начнут осваивать новый мир. Поэтому в городе, или правильнее будет сказать: пока ещё посёлке, кроме посадочных колец было построено три десятка многоквартирных домов и какие-то официальные учреждения. Большую часть территории занимали котлованы, штабеля строительного материала и начавшиеся стройки. Помогая кубинцам решить проблему с перенаселением своего острова, мы получали усилившегося союзника и ещё одну заселённую планету в дальнем космосе.

Вообще, с Латинской Америкой давно закручивался какой-то очень непростой и интересный узел. При разделе Земли после окончания войны, мы вывели страны западного полушария за скобки, уточнив, что по каждой стране будет приниматься решение отдельно. И оно дало результаты. В Венесуэле к власти пришёл какой-то полковник, который провозгласил курс на сближение с Кубой, построение социализма и возрождение Боливарианской Колумбии. Сколько сердечных приступов случилось в Белом доме — не счесть. Они даже стали вооружать соседнюю Колумбию, но пока как-то безрезультатно.

Выгрузив флаер, мы начали готовить его к полёту и внезапно столкнулись с проблемой. Приклонская и Гришка могли управлять флаером, но не разбиралась в самой технике, а я такой образчик инопланетного машиностроения видел впервые. Наугад тыкать не хотелось, мало ли что случится. После небольшой ругани в ангаре нам прислали местного техника, старика лет шестидесяти, который, как нам говорили, немало поработал в своё время с гражданскими флаерами. Где именно не уточнили, а мы решили не спрашивать.

Проблема была одна. Он не знал русский язык, а я с помощью технологий, полученных на Артефакте, изучил к известным мне английскому и базовому имперскому только французский и две разновидности имперского: колониальный и торкартенский диалекты. До испанского просто руки не дошли, пришлось улетать на Полигон, а за пределы Кадмии эти технологии ещё не выходили. Вернее, вышли, вместе со мной, но активно использовать Артемиду, пока я учусь в вузе, было чревато непредсказуемыми последствиями. И в конце концов, я думал, что это может подождать.

Елена Ярославовна Приклонская опять же знала несколько языков, включая китайский, но вот испанского тоже не разумела. Варяг знал английский, немецкий и вульгарный имперский, разумеется.

— Отлично, — сказал я. — Главная проблема сборов в спешке. Летим на испаноязычную планету, и никто из нас не знает языка. И из-за экстренных сборов, даже и не подумали взять переводчика с испанского языка.

— Нужна помощь? — вдруг спросили на неплохом русском и мы вздрогнули.

Глава 9. Тропический ад

Июль 2004 года

Мы дружно повернулись на голос. Оказывается, видя, как мы мучимся с техником, к нам подошёл молодой чернокожий кубинец, примерно мой ровесник, насколько можно было определить его возраст.

— Я воевал в вашей армии, — ответил он на немой вопрос. — Ну и русский в школе изучал, хотя по-настоящему выучил только на службе. А вот старина Орландо, много раз пытался, но так и не освоил ваш язык.

Да, действительно. Почти весь соцлагерь присылал нам на помощь своих солдат. В благодарность за помощь мы предоставили им доступ к инопланетным технологиям. Мы же не американцы, чтобы жлобиться в отношении союзников и выставлять счёт, за каждый чих.

Говорят особо хорошо, сражались ГДР-овцы, да и кубинцы отличились. Я правда сам не видел, не пересекались, а на Полигоне они появились позже.

Кубинец снова улыбнулся нам и о чём-то заговорил со стариком, потом уточнил у нас и снова начал объяснять Орландо, что делать. Старик вскинулся, засуетился, а потом подозвал помощников и занялся подготовкой флаера к полёту.

— Эдуардо Кинтана, — представился наш внезапный помощник. — Был сержантом в войсках космической поддержки, во время войны.

— Ааа! — обрадовался я. — Космодесант!

— Да, — согласился тот. — Так нас называли…

— Знаю, я сам до сержанта дослужился именно в нашем родном космодесанте, а потом меня перевели… в другие войска, — здесь я осёкся, поняв, что лучше не уточнять,